Почему Джеймс IV не угомонился с исчезновением Варбека, догадаться легко. Во-первых, он изначально-то влез в эту эпопею не только из любви к странным людям, но, в основном, потому, что его основательно достало отношение корононосных собратьев к Шотландии. Во-вторых, если уж у тебя завелась в загашнике серьезная артиллерия, она просто обязана выстрелить. Стрелять Джеймс стал по Норэм Кастл – традиционно, я бы сказала. У стен замка отметились Давид I, Александр II, Роберт Брюс, да и вообще шотландцев к этому творению Ранульфа Фламбарда как-то болезненно тянуло, и всегда не к добру. Вот и на этот раз, король Джимми бомбардировал норманнскую твердыню две недели, с 1 по 15 августа 1497 года, заперев там епископа Даремского с командой послов, которые, вообще-то, оказались в замке по дороге на переговоры с шотландцами.




Таким Норэм Кастл был в лучшие дни, сейчас там (традиционно, увы) красуется только жалкий костяк былого великолепия

Естественно, замок даже особо не пострадал, он был построен выдерживать подобное обращение, но вот Джеймс заторопился в Эдинбург, узнав, что Уиллоуби уже высадился со своими моряками в Ферт-оф-Форт, и движется именно туда.

Как только король Джеймс убрался, граф Суррей немедленно перешел границу с Шотландией, побомбив, в свою очередь, в честь этого знаменательного события, Эйтон Кастл, и без труда его заняв. В этот момент до его величества дошло, как он вляпался, но Джеймс все-таки был человеком не вполне адекватным в своих представлениях о том, какими ценностями живет мир вокруг. Он взял и вызвал Томаса Говарда на рыцарский поединок, поставив на кон свою свободу против Бервика. Говард вызов отклонил с максимальной вежливостью – он, простой лейтенант своего короля, чином не вышел драться против его королевского величества. Впрочем, чин «простого лейтенанта своего короля» не помешал графу Суррею послать к чертям инструкции своего короля не заключать мир с Джеймсом, и мир он заключил, на семь лет, с испанцами в качестве свидетелей. Просто Говард знал то, чего не мог предвидеть Генри VII, давая инструкции, и не понял, по молодости лет, Джеймс IV: после длительного марша под дождем, англичане были отнюдь не в лучшей форме устраивать полномерную битву. В любом случае, король Генри был, похоже, вполне доволен уже тем, что у короля Джеймса сформировалось более адекватное представление о своих возможностях, а король Джеймс был счастлив остаться королем на свободе, так что в приграничном конфликте Англии и Шотландии в 1497 году победил, собственно, Томас Говард.

Что касается Перкина Варбека/Ричарда Английского, то у него то ли был сверхестественный нюх на слабые места противника, то ли отличные шпионы (скорее всего). Дело в том, что договорившись с Десмондом и связав узами родства графа Кильдэйра, Генри VII упустил из вида, что это крайне оскорбит сэра Джеймса Ормонда. Возможно, упустил просто потому, что Ормонд всегда был его союзником. Но Фиц-Джеральды и Батлеры враждовали испокон веков, и сэр Джеймс был всего лишь незаконным сыном своего отца, 6-го графа Ормонда, а хитрый Кильдэйр поддерживал его соперника (и своего зятя), Пирса Батлера – наизаконнейшего представителя рода из другой ветви.

О том, что Ормонд решил сговориться с Варбеком, Генри VII знал с начала 1497 года, когда старый союзник вдруг не явился по вызову короля, который вознамерился примирить своей властью все враждующие стороны. Не явился Ормонд и в мае, поставив себя этим в положение изменника, но потом уже королю было не до ирландских дел. Зато до ирландских дел было, к счастью короля, графу Кильдэйру, который, узнав о намерении Варбека появиться в Ирландии и получить поддержку Ормонда, просто дал отмашку зятю, и тот вызвал родственничка на дуэль, на которой его и прикончил. Что-то с дуэлью было формально не вполне то (кажется, вызов был сделан после того, как лорд Ормонд с сопровождением угодили в засаду Пирса Батлера), потому что впоследствии Батлер получил королевский пардон за все свои ирландские прегрешения, которых к тому моменту уже поднакопилось.

Так или иначе, Джеймс Ормонд погиб 17 июля, а Варбек появился в Ирландии 26 июля 1497 года, и вместо теплой встречи наткнулся на отряды Кильдэйра, от которых еле унес ноги. Тем не менее, унес, успев передать ирландским йоркистам, чтобы они искали его в Корнуолле. То есть, в ещё одном слабом месте короля Генри. Беда с этими слабыми местами та, что они известны не только тому, кто их отслеживает, но и тому, кто их имеет. Соответственно, Генри VII ни на минуту не сомневался, что Варбек появится в Корнуолле, где его поддержат все, убравшиеся туда после битвы у Дептфордского моста. Наверное, король мог бы договориться с корнуольцами, проблема которых была просто в том, что они привыкли к своему особому положению в королевстве, дарованному им чуть ли не в тринадцатом веке. Но король не хотел договариваться и делать исключения, у него была на уме совершенно другая политика. Поэтому, он понимал, что когда Варбек доберется до Корнуолла, он получит в свои ряды около трех тысяч исключительно озлобленных на его величество солдат.

А король – король был намерен на этот раз просто уничтожить заговорщиков и бунтовщиков окончательно, ведь в четвертый раз с начала 1497 года его войска готовились к битве на территории своего собственного королевства. То, что Варбек появился в Корнуолле тогда, когда мощь восстания уже была раздавлена, и в его ряды влились уже битые королем бунтовщики в невеликой численности, было невероятной удачей. То, что Варбек опоздал в Ирландию на каких-то десять дней, тоже было удивительной удачей. Соответственно, лимит удачи на нынешний год король мог смело считать исчерпанным, и полагаться в дальнейшем исключительно на стратегию.

Стратегическая цель Генри VII была предельно проста – раздавить силы Варбека об стены Экзетера. Тут, собственно, должно было помочь счастье в несчастьи: оборона Девоншира была возложена, естественно, на графа Девоншира, Эдварда Кортни. Но тому пришлось отступить за стены Экзетера, потому что он вовремя заметил измену среди некоторых новобранцев. В итоге, Экзетер оказался силен сверх обычных своих позможностей. В Портсмуте, Уиллоуби коршуном следил за возможной миграцией желающих присоединиться к Варбеку с юга. Лорд Дюбени взял под контроль Сомерсет и соседние графства. Ещё один контингент войск контролировал Оксфордшир.

И всё пошло по плану. Армия Варбека числом около 8 000 человек была разбита у Экзетера 17 сентября 1497 года. Сотни повстанцев были убиты, пытаясь выломать ворота города. Сражение продолжалось сутки, после чего Варбеку пришлось отступить к Таутону перевести дух. В этот момент три королевские армии взяли его в кольцо. Дух в окруженной армии был настолько убитым, что Варбек с охранным отрядом и самыми близкими соратниками тайно покинули её, оставив на милость короля. В конце концов, он с тремя компаньонами попытался найти убежище в аббатстве Бьюли, но как только аббат понял, кем были его гости, он немедленно известил короля.

Генри VII к самому Перкину Варбеку отнесся без всякой злобы. Видимо, на тот момент ему было намного интереснее узнать историю жизни молодого человека и получить полное представление о всех стадиях заговора. Поэтому он предложил Варбеку полное помилование при условии, что тот сделает полный отчет обо всем, что заинтересует короля, на что тот, естественно, согласился. Обе стороны встретились в Таутоне 5 октября 1497 года, причем с Генри VII было несколько лордов-йоркистов. Варбек вручил королю полное и краткое признание, что является абсолютным самозванцем, и никакого отношения к сыну Эдварда IV не имеет. Естественно, такое признание в глазах англичан не стоило бы и бумаги, на которой оно было написано, если не являлось полновесной историей, над которой можно было бы поужасаться, посудачить, пожалеть, в деталях которой можно бы было усомниться и замениться их «своей правдой».

Поэтому той историей, в которой власти рассказали людям историю Перкина Варбека, стало его письмо к матери, в котором он как бы рассказывал ей обо всех своих приключениях, надеждах, старахах... Я не знаю, к сожалению, на этот момент, чьей идеей было написать признание именно так. Вполне возможно – идеей Мортона, или леди Маргарет, хотя искушающая идея исповеди в письме вряд ли была чужда и самому Генри VII. В конце концов, если и был на свете человек, способный понять, что творилось в голове молодого человека, который мог быть и Ричардом Английским, и самозванцем-искателем приключений, то этим человеком определенно был король Генри VII. Из Таутона, король и его пленник переехали в Экзетер, где оставались месяц. Время было нужно для кропотливого просеивания пленных, среди которых были как настоящие заговорщики, так и одураченные простаки, и просто энтузиасты покричать и покачать всё равно чьи права, без которых не обходится ни одно народное волнение.

А 21 ноября 1497 года Генри VII и Варбек въехали в Лондон, где горожане смогли воочию увидеть загадочного молодого человека. Король направлялся в Вестминстер, куда уже приехали его жена и сын Гарри. Где-то в этот момент в Лондон прибыли и представители императора Максимиллиана с просьбой передать им Варбека, но Генри VII отправил их прочь ни с чем, кроме своих слов, что видит виновниками всех злоключений этого молодого человека политических интриганов всех мастей, и считает, что сможет обеспечить своему пленнику жизнь и сносное существование только при условии, что того оставят в покое. Тем не менее, он явно не был настроен отправить Варбека с женой куда-нибудь в глушь жить спокойно и вдалеке от политики. Местом для их жизни был обозначен двор короля. И это отнюдь не было милостью.
Подробнее https://mirrinminttu.livejournal.com/424270.htm...